Роберт Хайнлайн - Дорога славы [Дорога доблести]
– Подожди-ка? Почему только люди?
– Я не сказала «только люди». Разве вы никогда не слышали о дождях из лягушек? Камней? Крови? Кто интересуется происхождением бродячей кошки? Разве все летающие тарелки оптическая иллюзия? Клянусь вам, что нет; некоторые из них – это бедные заблудившиеся астронавты, пытающиеся отыскать дорогу домой. Мой народ очень мало пользуется космическими перелетами, потому что сверхсветовые скорости – это самый верный способ потеряться во Вселенных. Мы предпочитаем более безопасный метод метафизической геометрии – или, как говорится в народе, «магию».
Стар, казалось, задумалась.
– Милорд, ваша Земля, может быть, родина человечества. Так считают некоторые ученые.
– Почему?
– Она соприкасается с другими мирами. Она возглавляет список пересадочных станций. Если ее население сделает ее непригодной для жизни – маловероятно, но возможно – это подорвет перевозки дюжины Вселенных. На Земле с незапамятных времен существуют магические Поляны и Переходы и Бифростские Мосты. Тот, которым мы воспользовались в Ницце, стоял там еще до при хода римлян.
– Стар, как ты можешь говорить, что Земля местами соприкасается с другими планетами на протяжении веков? Земля движется вокруг Солнца со скоростью двадцати миль в секунду или около того, и вращается вокруг своей оси, уж не говоря об остальных видах движения, которые складываются в движение по сложной кривой на немыслимой скорости. Так как же она может «касаться» других миров?
Снова мы ехали в молчании. Наконец Стар сказала:
– Мой Герой, сколько вам понадобилось времени, чтобы изучить высшую математику?
– Я ее не доучил. Я ее проходил пару лет.
– Вы можете рассказать мне, как частица может быть волной?
– Что? Стар, это квантовая механика, а не высшая математика. Я мог бы дать объяснение, но оно ничего бы не решило, мне не хватает математики. Инженер в этом не нуждается.
– Было бы проще всего, – застенчиво сказала она, – ответить на ваш вопрос, сказав «магия» точно так же, как вы ответили мне словами «квантовая механика». Но вам это слово не нравится. Так вот что я вам могу сказать: после того, как вы изучите высшие геометрии, метафизическую и, предположительно, равно как и топологическую и сужденческую – если вам захочется предпринять такое изучение, – я с радостью отвечу. Но вам не потребуется спрашивать.
Вам когда-нибудь говорили: «Подожди, пока подрастешь, дорогой, тогда поймешь?» Ребенком еще мне не нравилось слышать такое от взрослых; мне еще меньше нравилось услышать это от женщины, которую люблю. К тому же я уже вырос.
Она не дала мне кукситься, сменив тему разговора.
– Некоторые потомства происходят как от случайных переходов, так и от незапланированного путешествия. Вы слышали об инкубах и суккубах?
– Да, конечно. Но я никогда не забиваю себе голову сказками.
– Это не сказки, милый. Неважно, что часто этой легендой пользовались для объяснения нежелательных ситуаций. Не все ведьмы и чародеи добрые, у некоторых развивается вкус к насилию. Тот, кто научился открывать Врата, может удовлетворять этот порок; он – или она – может подкрасться к спящему – девушке, непорочной жене, невинному юноше, – сделать все, что нужно, и убраться задолго до крика петуха. – Ее передернуло. – Самый мерзкий грех. Если их ловят, то убивают на месте. Я поймала нескольких и убила. Это наихудший грех, даже если жертва к нему привыкает. – Ее еще раз передернуло.
– Стар, что такое, по-твоему, грех?
– Грех – только одно. Грех – это жестокость и несправедливость, все остальное мелкие грешки. Да, чувство согрешения приходит от нарушения законов своего племени. Но нарушение обычаев – это не грех, даже когда сам так чувствуешь. Грех – это причинение вреда другому.
– Как насчет «прегрешения против Господа»? – настаивал я. Она пытливо на меня взглянула.
– Значит, мы снова выясняем, что к чему? Сначала скажите мне, милорд, что вы подразумеваете под Богом?
– Я просто хотел проверить, не попадешься ли ты.
– Я не попадаюсь на такое уже превеликое множество лет. Я бы скорее сделала выпад с согнутым запястьем, или прошла по пентаграмме в одежде. Кстати, о пентаграммах, мой Герой, наше назначение лежит не там, где оно было три дня назад. Теперь мы направляемся к Вратам, которыми я не предполагала пользоваться. Это опаснее, но помочь ничем нельзя.
– МОЯ вина! Прости, Стар.
– МОЯ вина, милорд. Но не все потеряно. Когда мы потеряли наш багаж, я была более озабочена, чем осмеливалась показать, хотя я и опасалась носить с собой огнестрельное оружие в мире, где им нельзя пользоваться. Но наш складничок содержал гораздо больше, чем огнестрельное оружие, в нем были такие вещи, без которых мы легко уязвимы. Время, которое вы потратили на заглаживание нанесенной женщинам Доральца обиды, я потратила – частично – на выпрашивание у него нового снаряжения, почти всего, чего душа желает, кроме оружия.. Не все потеряно.
– Мы прямо сейчас переходим в другой мир?
– Не позже чем завтра на рассвете, если уцелеем.
– Черт возьми, Стар, и ты, и Руфо говорите так, как будто каждый наш вдох может быть последним.
– Так вполне может случиться.
– Ну уж сейчас-то нечего ожидать засады; мы все еще на земле Доральца. Но Руфо полон мрачных предчувствий, как в дешевой мелодраме. Да и ты не лучше.
– Прошу прощения. Руфо действительно нервничает, но его неплохо иметь рядышком, когда начинается заваруха. Что касается меня, я старалась быть объективной, милорд, дать вам знать, чего ожидать.
– Вместо этого ты запугиваешь. Тебе не кажется, что настало время открыть карты? Она заволновалась.
– А если первой открытой картой окажется Палач?
– Мне это до фени! Я умею встречать неприятности, не падая в обморок…
– Я знаю, что умеете, мой рыцарь.
– Спасибо. А вот незнание делает меня психопатом. Так что рассказывай.
– Я отвечу на любой вопрос, милорд Оскар.
– Но ты же знаешь, что я не представляю, какие вопросы задавать. Может, почтовому голубю и не обязательно знать, из-за чего идет война, но я чувствую себя, как волан в бадминтоне. Так что начинай сначала.
– Как скажете, милорд. Примерно семь тысяч лет назад… – Стар остановилась. – Оскар, вы хотите знать все хитросплетения политики мириада миров и двадцати Вселенных на протяжении тысячелетий, приведшие к нынешнему кризису? Я постараюсь, если вы прикажете, но только наметать главное займет времени больше, чем остается у нас до того, как мы должны пройти сквозь те Врата. Вы мой подлинный защитник; моя жизнь зависит от вашей доблести и искусства. Зачем вам политика? Мое нынешнее положение так беспомощно, почти безнадежно. Может, мне лучше сосредоточиться на тактической ситуации?
